Процедура прослушивания очень напоминала историю с текстами. Члены комиссии, оценивающей музыку молодых групп, сами были от музыки достаточно далеки, и их оценки, соответственно, были достаточно парадоксальны. Ну и, конечно же, решающую роль при зачислении в клуб играло личное знакомство музыкантов с членами правления. Да, на начальном этапе существования рок-клуб был весьма странным заведением. Но, тем не менее, клуб все-таки регулярно устраивал концерты, хоть и бесплатные для музыкантов, на больших площадках, и рокеры получили возможность обкатывать свои программы на публике. Да и члены комиссий не все были ретроградами - Гена Зайцев, например, готов был принимать в клуб всех подряд, за что и боролся с новоиспеченной бюрократией. Гена принимал рокеров в клуб по принципу "беглость пальцев - дело наживное, был бы человек хороший". И это далеко не самый плохой подход к делу. Гена, по крайней мере, знал, чего хотел - чтобы человек был хороший. Остальные же члены рок-жюри вообще, кажется, не понимали, что им было нужно, а что нет. На Гену у меня и была вся надежда - мы были знакомы с ним уже несколько лет, и он слышал кое-что из моей музыки, и, по крайней мере, не высказывал относительно нее явного неудовольствия. И я сказал Витьке:

- Зайцев нам поможет, я думаю.

- Хорошо бы, - ответил Цой, - а то там остальные любители РОССИЯН нас и слушать не станут.

- А что ты имеешь против РОССИЯН? - спросил Олег. Это была одна из любимых им ленинградских команд.

- Я? Ничего. Я не против них, а против россияноманов кое-что имею - тупые они.

Против РОССИЯН действительно ни Витька, ни я ничего не имели против, более того - мы регулярно веселились с Сашкой Жаровым, оператором этой группы, и непосредственно с Жорой Ордановским. Это были классные ребята, да и остальные РОССИЯНЕ - тоже. Мы дико хохотали над сверхъестественными шутками Алика Азарова, внимали мудрым сентименциям Сэма, часто ходили на их концерты, потом вместе оттягивались то там, то сям. В отличие от всяких "умных" ЗЕРКАЛ и ДЖОНАТАНОВ ЛИВИНГСТОНОВ, РОССИЯНЕ были абсолютными раздолбаями в самом хорошем значении этого слова. Разве в какой-нибудь другой ленинградской группе того времени возможна была такая история - однажды, когда РОССИЯНЕ проснулись у кого-то в гостях, один из них взял бидончик и как был, в домашних тапочках, пошел за пивом. Вернулся он через три недели, загорелый, посвежевший, все в тех же тапочках и с бидоном, полным свежего пива.

- Где ты так долго пропадал? - спросили его РОССИЯНЕ, которые совершенно случайно оказались в том же месте и в той же ситуации.

- Да, знаете, встретил знакомого, разговорились, ну и в Сочи махнули. А бидончик я в подвале спрятал. Как сегодня прилетел - сразу туда. Смотрю, бидончик на месте. Ну, думаю, надо ребятам пивка купить - заждались, поди.

Да, РОССИЯНЕ были замечательным коллективом. А вот рок-клубовская элита в лице все той же Тани Ивановой и компании поднимала вялое мятое знамя социального рока, под которое и норовила заманить Жору с друзьями. Эту-то элиту и имел в виду Цой. Наши же песни отличались остроантисоциальной направленностью, и поэтому они наверняка проигрывали в глазах клубменов и клубвуменов. Так они сильно любили тогда социальную сатиру и критику режима, что если таковая отсутствовала в песне, то песня автоматически переводилась из разряда "рок" в разряд "эстрада" (см. АКВАРИУМ, ЗООПАРК, позже СТРАННЫЕ ИГРЫ, КИНО). В общем, чтобы иметь хоть какие-то гарантии нормального существования в клубе первого созыва, нужно было обязательно писать песни протеста. Я даже собирался одно время написать цикл песен под названием "Песни про Тесто" и попробовать их залитовать, в пику революционерам, но как-то руки не дошли.

- Может, и Гребенщиков замолвит словечко, - сказал я.

- Да, возможно. "Мои друзья" ему нравятся.

- А как насчет названия? - спросил Олег.

- Да, это очень важно, - оживился Витька, - нужно что-нибудь броское, чтобы сразу заинтересовало. Нужно здесь не ошибиться.

- Только давайте без помпезности этой, - сказал я, - а то уже достало - подтексты всякие, глубокие смыслы... Гигантомания какая-то. И в то же время, нужно, чтобы название цепляло. Такое название, как АКВАРИУМ, нам не подойдет - очень уж неброское. Гребенщиков - фигура сам по себе, он может играть и под таким именем, а мы пока...

- Да, пока - никто, - сказал Цой. - Давайте подумаем, вспомним разные группы - может быть по типу старых битников что-нибудь придумаем. Давайте так, начнем с того, что решим: одно слово будет, или несколько?

- Мне кажется, нужно одно, - сказал Олег.

- Мне кажется, несколько, - сказал я. - Вообще-то я считаю, что лучшее название советской группы, которое я слышал в своей жизни, это "Фрикционные автоколебания, как фактор износа трамвайных рельс". Была такая джаз-роковая команда в семидесятые.

- Ну, это слишком круто, - засмеялся Витька. - Давай попроще.

- Вот, вспоминай, - я стал перебирать любимые названия. - Из двух слов: Роллинг Стоунз, Джефферсон Эйрплэйн, Джетро Талл, Кинг Кримзон...

- Давай по-русски, - сказал Витька.

- Давай - Говорящие Головы, Секс-Пистолеты, Третий Мир, Благородный Мертвец, Герман и Отшельники...

- Вот-вот, что-то такое.

- Элвис Костелло и Аттракционы... - продолжал я.

- Гарин и Гиперболоиды, - сказал Витька. - По-моему, это то, что нужно.

- Гарин и Гиперболоиды, - Олег засмеялся. - Да, весело. Крутое название.

- Смотри-ка, да. Крутое и энергичное. Как бы и битническое и нововолновое, - поддержал я.

- Ну что, нравится вам?

- Круто, круто, Витя. Давайте на этом остановимся, - решил Олег.

- Я согласен.

- Я тоже, - сказал Витька. - Вообще-то можно еще подумать, потом. Но пока мне нравится.

- Отлично! Гарин и Гиперболоиды. Поздравляю, товарищ Гарин, - я пожал Витьке руку. - От лица всего коллектива, поздравляю с началом творческой деятельности.

- Давайте поиграем теперь, - сказал новоиспеченный руководитель. - Нужно аранжировки делать.

- Есть, товарищ Гарин!

- А мне что делать? - спросил Олег.

- А ты пока так, постучи на чем-нибудь. Здесь ведь не нужно никаких барабанных сложностей. Ориентируйся на школу Ринго Старра, - посоветовал Витька. - Мы играем простой биг-бит.

- Сделаем, - сказал Олег и стал ладонями выбивать ритм на консервных банках.

Репетиция немедленно началась и продолжалась с перерывами на купание и выпивку все оставшиеся у нас полторы крымские недели. Каждый вечер мы давали концерт для непривередливых селян, что очень помогало оттачивать и чистить все песни - селяне орали, пили, болтались мимо нас взад-вперед, что отвлекало от игры, но помогло нам научиться сосредоточиваться на музыке и уходить с головой в жесткий ритм биг-бита.