Рок-литература. Название, ставшее нормой для всего мира, звучит для нас пока еще весьма непривычно. Просто не все еще поняли, что рок — это не только оглушительные ритмы и нигилистические тексты. Рок — это прежде всего образ мыслей поколения, его собственная культура. В мировую литературу прочно вошли поэзия Джима Моррисона, Боба Дилана и Марка Болана, гротескная проза Джона Леннона, по-уайльдовски изящные рассказы Пита Тауншенда, посткеруаковские романы Ульфа Лунделля, а у нас слабые ростки литературы поколения "семидесятников" только-только начинают пробиваться. Ну что ж, художнику тоже необходимо время, чтобы вырасти и созреть, тем более что рост его был искусственно задержан.

Имя Владимира Рекшана одним скажет все, другим — ничего. Для "условного города волосатиков" это имя давно стало частью легенды, именуемой САНКТ-ПЕТЕРБУРГ, преданием, передаваемым из уст в уста при помощи акустической гитары. И как всякое устное предание, оно постоянно изменялось, обрастало душещипательными подробностями, зачастую весьма далекими от реальности.

Но годы шли, забот все прибавлялось, старые герои уходили, на их место приходили новые, оставалась лишь ностальгия по молодости. Редкие гала-концерты с участием забытых звезд вызывали легкое чувство гордости за своих, но это чувство нередко сменилось обидой после разгромных рецензий в прессе, где их упрекали в отсталости, наивности и прочих смертных грехах. Их время уходило, так и не придя, и чтобы успеть сказать то, что так и не было сказано, от них требовалось нечто принципиально иное — выход на новый уровень был просто необходим. И те из них, кто не отчаялся и не отошел в сторону, с завидным упорством бросились на прорыв.

Журнал "Нева" № 3 за 1988 год приятно удивил часть своих читателей, опубликовав повесть Владимира Рекшана "Кайф". О художественных достоинствах этого почти документального повествования можно долго и азартно спорить; как сторонники, так и противники, несомненно, найдут десятки аргументов для защиты своей позиции. Но одно бесспорно: книга нужна.

Все мы хорошо информированы о причинах возникновения рок-культуры на Западе. А сегодня мы начинаем узнавать и о причинах возникновения отечественного рока. Родной сермяжный и посконный рок выходит из подвала и становится официально признанной культурой, социальным явлением. И как всякое социальное явление, он требует своих летописцев. Статьи Артема Троицкого достаточно полно освещают рок-ситуацию "времен очаковских", но только Рекшан сделал попытку показать рок изнутри.

Повесть Рекшана — попытка выразить мироощущение молодого человека конца шестидесятых — начала семидесятых, протест индивидуальностей, объединенных в "город волосатиков", против города фальшивых лозунгов и ни к чему не обязывающих призывов. В официальной культуре тех лет нам преподносили образ молодого героя-комсомольца, строителя БАМа, представленного в изящной электрогитарной упаковке ВИА САМОЦВЕТЫ, но эта же культура начисто вычеркнула из жизни тех, кто не принял ее, объединившись под знаменем своей собственной контркультуры. Поиски правды были долги и болезненны; ради идеи город Рекшана готов был даже пойти на компромисс с городом Арсентьева — авантюриста с комсомольским значком, с городом официальных и ответственных товарищей из Росконцерта, но такой компромисс был изначально обречен на провал. И не случайно Арсентьев оказывается мошенником (даже если бы он не существовал, его следовало бы выдумать), так как именно это усилило мотив полярности двух городов, их моральное и духовное противостояние друг другу. Образ Арсентьева с его жестоким и жестким прагматизмом противопоставлен наивной одержимости Коли Васина — типа, продолжившего галерею "чудаков" в лучших традициях русской классической литературы.

Итак, потерпев поражение в своих мечтах, отечественный рок пошел по проторенному пути рока западного и провозгласил единственно возможный в подобной ситуации выход — "земляничную поляну, где нет ничего реального". Кое-кто воспринял эту поляну слишком серьезно и так и не вернулся оттуда.

Дав своей повести название "Кайф", автор не имел в виду вульгарный принцип наслаждения во всем. Наоборот, "кайф" Рекшана сродни "земляничной поляне" Леннона и "дорогам" Керуака, именно этот вызванный социальными противоречиями "кайф" и довел целое поколение до полного ухода в себя, до безверия, до наркотиков. Более того, принцип "у каждого свой кайф, и не надо его ломать" стал неизлечимой болезнью общества восьмидесятых.

Думается, что книга, которую автор представляет на читательский суд сегодня, во многом изменит точку зрения тех, кто мог упрекнуть повесть в излишней публицистичности. Здесь мы имеем дело не с почти документальным повествованием, а с рок-симфонией, каждая часть которой гармонично связана с настроением и с развитием сюжета. Владимир Рекшан выходит за рамки относительно строгой формы журнального варианта, придав повести больше художественного колорита. В книге писатель Рекшан, умеющий подчинить стиль, сюжет, мысли и поступки героев идее "кайфа" и "антикайфа", ради которой, собственно, и написаны эти страницы, соседствует с музыкантом Рекшаном, чувствующем легчайшую фальшь, умеющем одной нотой, легким изменением тона сообщить настроение.

Перед нами, по сути, новая книга Владимира Рекшана. Книга и одновременно нечто большее — новый кирпичик в фундаменте неизвестной литературы поколения, которого не было. Надеемся, что оно все-таки будет.

В. Лемесов