Называли мы себя битниками, хотя не были битниками в традиционном значении этого слова. Это было что-то среднее между классическим типом битника и ранним панком. Чистым панком являлся, пожалуй, только музыкальный коллектив Свина. Постепенно формировалась своя атрибутика, свои обряды и обычаи. Все действия, как бытовые, так и ритуальные, отличались замечательной простотой и динамикой. При встрече битники сжимали пальцы таким образом, что кисть руки превращалась в подобие крючка и зацеплялись этими крючками друг за друга. При этом они (мы) издавали горловой звук ыаррггххррр... - вот и все приветствие - коротко и ясно. Для особенно торжественных случаев была разработана "поза битника" - ноги чуть согнуты в коленях, корпус наклонен вперед, чуть прогнувшись в спине, прямые руки отведены назад и вверх, пальцы рук (желательно и ног) сжаты в кулаки, глаза сверкают - поза демонстрирует мощь и решительность.

У нас были свои названия станций метро, улиц, хотя многие улицы носят и так прекрасные названия - проспект Славы, например. Я до сих пор думаю, кем же он был, этот таинственный Слава, если в его честь назвали целый проспект и даже фамилии не указали - значит и так все должны понимать, о ком идет речь... А наша любимая станция метро "Московская" (она же - "Столичная", "Особая", "Посольская"...). "Панк победы", "Площадь ужасов", "Гостинный вор", "Лошадь Ира", "Поли-артрическая"... Улица Костелло... Улица Солдата Грызуна... Это места нашего раннего битничества. А мост через Обводный канал, под которым несколько лет подряд шумная веселая компания справляла Новый год - 30 мая. "И вот - Новый год, тридцатое мая - стоит окровавленный Кремль..." Почему - 30 мая? На мой взгляд, исчерпывающий ответ на этот вопрос дал однажды наш друг Монозуб - человек вообще-то не бедный, но битник в душе, он как-то раз разгуливал в жуткий ленинградский 30-градусный мороз без головного убора.

- Панкер (можно называть его и так!) - сказал я ему. - Ведь холодно же!

- Холодно. Зато здорово! - ответил Монозуб (он же - Панкер).

Понятно теперь, почему Новый год - 30 мая? Здорово! И все!

При знакомстве мы не спрашивали кому сколько лет, кто где работает, интерес, в основном, заключался в том, какую музыку человек слушает. Музыка была самым большим критерием оценки знакомства, и ради нее мы поддерживали отношения с изрядным количеством идиотов, если у этих идиотов были интересные коллекции пластинок. Вместо вопроса "где работаешь?", мы спрашивали:

- Играешь?

Играли или хотели играть все. Вольдемар мучил гитару дома, в полном одиночестве. Свин имел свой коллектив и остается бессменным лидером его и по сию пору, хотя состав группы менялся много раз. Я играл с Дюшей Михайловым (Киловаттом) и Олегом Валинским (Острым) в хард-роковой группе ПИЛИГРИМ, остальная компания тоже либо так, либо иначе, имела отношение к музыке. Кто собирал пластинки, кто паял усилители чудовищного вида и качества или сколачивал из ДСП замечательные, по характеру своего звучания, колонки. Круг знакомств быстро рос, и естественно, что мы со временем узнали многих из тех, кто уже тогда были "китами" ленинградского, как они сами говорили, "рока". А, может быть, и без кавычек - РОК? В любом случае то, что они все играли тогда, существенно отличалось от того, что называется рок-музыкой на Западе - и по качеству звучания, и по подходу, и по целям, и по задачам, и по внешнему виду, и по музыке и по характеру проведения концертов (о концертах тех времен см. В. Рекшан, "Кайф полный"). Главными китами тогда были РОССИЯНЕ. Нам в принципе нравилось то, что они делали, хотя все это и казалось несколько занудным, но видео тогда еще не было и настоящей энергии на сцене мы еще не видели, так что вполне удовлетворялись РОССИЯНАМИ и иже с ними. Что еще нас всех объединяло, так это устойчивая неприязнь к группе МАШИНА ВРЕМЕНИ. Спустя несколько лет эта неприязнь сменилась лично у меня крепкой, уже взрослой любовью к этой музыке и к этим людям, но тогда, я думаю, мы воспринимали их только как социальное явление, как людей, пошедших на компромисс с бюрократией и так далее. Что делать, максимализм - а это, на самом деле, не так уж плохо, может быть, неумно, зато честно.

Квартира Свина была нашим клубом, репетиционным помещением, студией звукозаписи, фонотекой - в общем, базой. Здесь мы отдыхали, обменивались новостями, пили, играли, пели, даже танцевали (по-настоящему, по-битнически). У Свина была кое-какая аппаратура как бытовая, так и полупрофессиональная, и было на чем послушать пластинки и во что воткнуть гитары. Словом, это был наш рок-клуб.

Выходные дни мы проводили или в упомянутом уже клубе филофонистов, или на толкучке у магазина "Юный техник" - мы просто болели пластинками. Звучит парадоксально, но юные русские панки и битники обожали "Йес", "Генезис", знали наизусть все альбомы Маклафлина, "Крим", "Кинг Кримзон"... О, блаженная пора открытий в роке! Чем меня сейчас удивишь? Разве что каким-нибудь бутлэгом "Фэмели" (а ну-ка, молодые рокеры, что это за команда?). Само собой и "новая волна", которая тогда была действительно новой, не проходила мимо нас.

Нот не знал почти никто, инструменты были просто, как говорил Ницше, за гранью добра и зла - сейчас гитар с таким звуком просто не бывает. Ходят слухи, что когда Брайан Ино посетил Советский Союз, он приобрел гитару "Урал" и увез ее к себе в Англию - поражать друзей-авангардистов. Но играли мы отчаянно и самозабвенно. Ради хард-роковой группы ПИЛИГРИМ Олег ушел из ЛИИЖТа, ради нее же я ушел из ВТУЗа, где учился вместе с Юфой. Свин покинул театральный тоже, в конечном счете, из-за музыки.

Планы были грандиозные и, как показывает время, не у всех они оказались утопией. Мы, например, откровенно смеялись над Дюшей, который пытался поднять мощность звучания ПИЛИГРИМА до одного киловатта.

- Зачем нам это? Что нам, оглохнуть тут всем?

- А если мы на стадионе будем играть? - абсолютно серьезно спрашивал Дюша.

- Мы - на стадионе? Такие уроды - на советском стадионе? Да ты заболел, родной!

Однако Дюша не заболел и через несколько лет вовсю играл на стадионах с группой ОБЪЕКТ НАСМЕШЕК. Кто мог знать, что так повернется? Нас, натуральных зверей, да чтобы выпустили на большую сцену? Это бред собачий! Песни битников были для того времени слишком откровенны и прямолинейны - взять хотя бы свиновские ранние хиты, "Утренничек", к примеру:

Утренничек, утренничек -
Детская забава.
Я до конца не досидел -
Началась облава...

А знаменитая "Черная икра":

Пошел я раз на помоечку,
А там я нашел баночку...

- Радоваться надо!

Свин познакомился с ребятами из группы ПАЛАТА N6, и они стали активно принимать участие в общем веселье. Песни ПАЛАТЫ были замечательно мелодичны, что сильно выделяло их из общего, довольно серого в музыкальном отношении, питерского рока. Лидер группы Макс (Максим Пашков) пел профессиональным тенором и здорово играл на гитаре, а ансамбль отличался просто замечательной сыгранностью и аранжировками. А что такое аранжировка, молодые битники тогда вообще понятия не имели, и все это было чрезвычайно интересно и ново. ПАЛАТА играла довольно специальную музыку - панк не панк, хард не хард, что-то битловское, что-то от Блэк Саббат - в общем, интриговала.

В один из обычных, прекрасных вечеров у Свина, когда все, выпив, принялись удивлять друг друга своими музыкальными произведениями, я и басист ПАЛАТЫ сидели на кухне и наблюдали за тем, чтобы три бутылки сухого, лежащие в духовке, не нагрелись до кипения и не лопнули раньше времени - наиболее любимая нами температура напитка составляла градусов 40-60 по Цельсию. Поскольку лично мы еще не были знакомы, я решил восполнить этот пробел:

- А тебя как зовут? - спросил я. - Меня - Рыба.

- Меня - Цой.