Известно, что русский рок складывался под влиянием рока англоязычного и потому воспринял и западную и восточную традиции. Их и принято считать основополагающими. Вместе с тем для отечественного рока не менее важны и традиции русской культуры. Но именно отношение к собственной культуре пока остается за пределами внимания. В этой связи важно посмотреть, насколько рок-поэты вписываются в контекст русской литературы, как их творчество соотносится с традицией.

Мы берем для рассмотрения ленинградскую рок-поэзию (1). Связано это с тем, что именно ленинградский рок долгие годы оставался единственным оплотом рок-культуры в нашей стране (2) и воспринимался как протест против традиций. Рок действительно протестовал (3), но при этом прочно оставался в русле русской литературы (4), в частности, сохранял принципиальные особенности русского "провинциального текста".

Понятие "провинциальный текст" возникло сравнительно недавно по аналогии с "петербургским" (5) и "московским" (6) текстами русской литературы. Каких-либо четких критериев отграничения "провинциального текста" пока не сформировано. К "провинциальному тексту" относят любое произведение, действие которого происходит в провинции ("Повести Белкина", "Мертвые души", "Хаджи-Мурат") или автором которого является провинциал (поэзия Спиридона Дрожжина или Николая Рубцова).

При более узком понимании к "провинциальному тексту" относят любое повествование, которое ведется от лица жителя провинции, причем это может быть как описание провинции, так и описание столицы ("Дневник провинциала в Петербурге" М. Е. Салтыкова-Щедрина, например).

Знаком провинциального текста может быть актуализация оппозиции "столица / провинция", весьма характерная для русской литературы. По мнению А. Ф. Белоусова, "много написано о мифологии Петербурга, но тот же Петербург (вместе с Москвой) образует один из полюсов очень важного для русской культуры противопоставления - противопоставления столицы/центра и провинции/периферии. Оно еще не изучено даже в самом общем плане, хотя принадлежит к основам русского культурного сознания" (7).

Наряду с оппозицией "столица / провинция" важную роль играет и оппозиция "руская провинция / остальной мир", где провинция выступает знаком России (8). Характеристики провинции во всех перечисленных случаях могут считаться компонентами "провинциального текста" русской литературы.

Основным же критерием отграничения "провинциального текста" является, на наш взгляд, наличие провинциального топонима. В русской литературе встречаются 1) реально-географические, 2) вымышленные и 3) зашифрованные провинциальные топонимы. Функционирование же провинциального топонима сводится к двум основным принципам: провинциальный топоним выступает в оппозиции к топониму столичному (или иностранному) или функционирует вне этой оппозиции.

В рок-стихах ленинградских авторов, как и в русской литературе, "провинциальный текст" актуализируется прежде всего в разного рода оппозициях, в частности в характерной для культуры оппозиции "столица / провинция". Наиболее показателен в этом плане "Случай в Сибири" Башлачева. Текст построен в форме диалога столичного жителя и провинциала-сибиряка. Для каждого из персонажей оппозиция "столица / провинция" актуальна, но разнонаправлена. Житель столицы с восторгом говорит о Сибири:

Я был в Сибири. Был в гостях. В одной веселой куче.
Как люди там живут! Как хорошо мне с ними! (9)

Сибиряк, ругая Сибирь, восхищается Москвой и Ленинградом:

...я здесь, а ты - в столице.
Он говорил, трещал по шву: мол, скучно жить в Сибири.
Вот в Ленинград или в Москву...
Он показал бы большинству
И в том и в этом мире.
- А здесь чего? Здесь только пьют. Мечи для них бисеры.
Здесь даже бабы не дают.
Сплошной духовный неует.
И все, как кошки, серы.
- Здесь нет седла, один хомут.
Поговорить-то не с кем.
Ты зря приехал. Не поймут,
Не то, что там - на Невском.
(Башлачев, 23)

Оппозиция поддерживается и самой диалогической структурой текста. Таким образом, характерная для руской литературы оппозиция "столица / провинция" актуализируется как в точке зрения провинциала (столица со знаком "+", провинция со знаком "-"), так и в структуре стихотворения.

Оппозиция "столица / провинция" сохраняется и в других башлачевских текстах: "Поезде" ("Любовь - это поезд "Свердловск - Ленинград" и назад" - Башлачев, 46), "Черные дыры" ("Последние волки бегут от меня в Тамбов" - Башлачев, 44), "Зимняя сказка" ("Я устал кочевать от Москвы до самых дальних окраин" - Башлачев, 25), и в текстах Ю. Шевчука: "Хиппаны", "Периферия", "Милиционер в рок-клубе". В песне "Хиппаны" оппозиция "Ленинград / провинция" акутализируется в дискурсе деревенского "хиппана", скорбящего по ушедшим временам:

У нас в деревне были тоже хиппаны,
Но всех - увы! - уже давно позабирали... (10)

Герой находит выход, решая отправится в Ленинград:

А может стопом мне поехать в Ленинград,
А там найду хоть одного возле Невы.

Подобное встречаем и в песне "Милиционер в рок-клубе", где герой-лимитчик ради того, чтобы остаться в столице и не возвращаться в провинцию, вынужден поступать вопреки своим желаниям и исполнять приказы начальства:

Я сам-то тамбовский, на очередь встал,
Я бы тоже, быть может, вам здесь сплясал,
Но лимит, понимаешь, еще год трубить...

Стремление провинциала в столицу становится важной составляющей "провинциального текста" ленинградской рок-поэзии (11), причем провинция выступает в дискурсе провинциала со знаком "-" (Вспомним здесь стремление чеховских трех сестер в Москву.) Подобное отношение к провинции есть и в текстах-диалогах. В "Периферии" Шевчука (12) в телефонном диалоге Периферии и Центра Периферия, диктуя по буквам слово "триста", прибегает к традиционным татаро-башкирским именам Тагир, Рустик, Ильдар и т.д., а Центр, диктуя в ответ слово "два" - к названиям популярных в начале 1980-х гг. (время создания песни) рок-групп: "Динамик", "Воскресенье", "Аквариум". Консерватизм провинции противопоставляется новым веяниям, которым подвержен центр.

Влияние столицы на провинцию, столь характерное для русской литературы XIX в. (13), в ленинградской рок-поэзии встретилось нам лишь дважды, причем оба раза столица прямо не номинирована - в "ироничных" "Подвиге разведчика" Башлачева и "Периферии" Шевчука. В "Подвиге разведчика" герой-провинциал, послушав заявление ТАСС, решает совершить подвиг, купив билет на самолет "до Западной Европы". В "Периферии" провинция озабочена выполнением поступившего сверху бредового приказа:

Всю ночь не смыкали в правлении глаз,
Пришел приказ: "Посадить ананас!"

Важно, что оба текста, где актуализируется мотив влияния столицы на провинцию, носят явно ироничный характер. Это позволяет говорить о полемике ленинградской рок-поэзии с предшествующей литературной традицией, в которой мотив влияния столицы на провинцию был весьма частотен, причем результатом такого влияния подчас была трагедия (достаточно вспомнить пушкинского "Станционного смотрителя": Самсон Вырин в своей семейной трагедии обвиняет Петербург с его нравами).